arrow-downcheckdocdocxfbflowerjpgmailnoarticlesnoresultpdfsearchsoundtwvkxlsxlsxyoutubezipTelegram
Жук в коробке
Анализ употребления ментальных терминов
Автор:   Мария Ананина
Художники:   Николай Гнисюк, Екатерина Майорова, Линда Федотенко

Алан Тьюринг предложил считать критерием разумности машин способность успешно играть в лингвистическую игру в имитацию. Данный критерий черпает свою надежность из некоего понимания связи языка и мышления, однако нельзя сказать, чтобы эта связь была очевидной. В частности, туманным остаётся вопрос о природе ментальных терминов.

Вопрос о статусе ментальных понятий уходит корнями еще во времена античности и приобретает особую актуальность у Томаса Гоббса. В своей гносеологии Гоббс развивает конвенциональную теорию языка, в которой значения ментальных понятий, так же, как значения терминов математики и физики, приобретают статус установленных соглашений по поводу их употребления. Без взаимного общения людей слова не были бы знаками, существуя лишь на уровне меток, создаваемых памятью для внутреннего индивидуального использования. Язык, а вместе с ним и наука, являются результатом сложной системы коммуникативных соглашений. При этом истина, будучи значением высказываний, может носить лишь относительный характер, так как сам язык условен. Иными словами, Гоббс приходит к выводу о невозможности индивидуального языка, а также к отрицанию абсолютной истины и метафизики.

В «Философских исследованиях», размышляя об индивидуальном языке и сознании, Людвиг Витгенштейн проводит анализ субъективных переживаний. В одном из своих аргументов философ обращается к феномену боли как специфическому явлению приватной сферы человеческого опыта. Боль занимает для Витгенштейна особое место в понимании сознания, так как, в отличие от многих других ощущений, таких как цвет или звук, боль в значительной степени свободна от интерсубъективной интерпретации. Другими словами, мы все видим красное, но никому из нас не дано почувствовать боль другого человека. Говоря о боли, мы попадаем в асимметричную ситуацию «опыта от первого лица», и это условие существенным образом определяет правила языковой игры, в которой мы оказываемся. Витгенштейн предлагает мысленный эксперимент, который иллюстрирует неоднозначность употребления ментальных терминов. Предположим, говорит философ, что у каждого есть коробка, в которой находится то, что называют жуком. Нельзя заглядывать в чужие коробки, поэтому о том, что такое «жук», каждый судит только по внешнему виду своего жука. Австрийский философ не исключает, что в каждой коробке могут находиться совершенно разные вещи или даже нечто, подверженное постоянным изменениям. Суть от этого не изменится: люди, приняв правила этой языковой игры, будут называть словом «жук» то, что находится в коробке. Витгенштейн делает вывод, что в рамках языковой игры объект ощущения (например, боль) не важен. «Если грамматику выражения ощущения трактовать по образцу ‘‘объект и его обозначение’’ — пишет он, — то объект выпадает из сферы рассмотрения как не относящийся к делу». Значения слова «жук», единого для всех, также не существует. Оно рождается в рамках описанной социальной языковой практики.

В отличие от «стула», «боль» не имеет референта, в равной степени доступного всем участникам языковой игры. Но отсюда следует, что у них не будет никакой возможности убедиться в тождестве референта используемых ментальных терминов, а если они могут быть различны, то нам придётся либо, признавая субстанциональность ментального, допустить возможность существования целого сонма разных субстанций, либо, что гораздо экономичнее, отказаться от приписывания ментальности статуса субстанции. В таком случае употребление ментальных терминов оказывается обусловленным социальной языковой практикой, которая диктует определенные правила их использования.

«Философские исследования» оказали существенное влияние на взгляды Гилберта Райла. Английский философ ставит перед собой задачу выявления категориальных ошибок и концептуальных подмен в использовании ментального словаря. Он отмечает, что функционирование ментальных терминов совершенно не похоже на то, как работают слова, референтами которых являются физические предметы и явления. Референты таких слов, как «желание» или «боль», относятся к другой онтологической категории, нежели референт слова «стол».

Неоправданное выведение человеческого Я за пределы физического тела, проведенное Декартом, по мнению Райла, породило «приведение в машине». Декартовская модель сознания, в которой психические события протекают изолированно от тела, искажает наше понимание природы ментального. Такой образ сознания Деннетт впоследствии назовет «картезианским театром»: представление сознания как некоего «спектакля», непосредственно доступного для восприятия единому центру, «Я», гомункулусу. Если принять такую трактовку, мы столкнёмся с проблемой бесконечного регресса: восприятие самого гомункулуса должно строиться по той же схеме, он сам должен иметь некий «внутренний центр», своего «зрителя в театре». Таким образом, проблема объяснения сознания лишь отодвигается на шаг, но не решается. Райл настаивает на том, что ментальные данности совсем не похожи на множество маленьких субстанций, духов, обитающих в темнице человеческого тела. Скорее, они представляют собой поведенческие диспозиции, то есть предрасположенности к определенному действию, поступку. Борьба с картезианским дуализмом, согласно Райлу, является необходимым этапом исследования сознания.

Легко проследить аналогию между мысленным экспериментом «Жук в коробке», предложенным Витгенштейном, и критикой Райлом картезианского дуализма. Схожими являются цели двух авторов, а именно — демонстрация некорректности картезианской модели сознания, которая так основательно закрепилась в обыденном мышлении.

Екатерина Майорова (жук есть голову Декарта, слева), Линда Федотенко (справа, жук в коробке)

Возвращаясь к началу нашей статьи, мы теперь можем сказать, что Витгенштейн и Тьюринг по вопросу об искусственном интеллекте придерживаются сходных позиций. Рассуждения Тьюринга об игре в имитацию как о релевантном критерии сознательности машины напоминают аргумент «жука в коробке». «Языковая игра» трансформировалась у английского математика в игру в имитацию. «Жук в коробке» становится еще одним аргументом в пользу того, что пройденный тест Тьюринга даёт нам достаточное основание для приписывания машине сознания.

Рассылка статей
Не пропускайте свежие обновления
Социальные сети
Вступайте в наши группы
YOUTUBE ×