arrow-downcheckdocdocxfbflowerjpgmailnoarticlesnoresultpdfsearchsoundtwvkxlsxlsxyoutubezipTelegram
Энциклопедия

Теория тождества сознания и мозга

Теория тождества сознания гласит, что состояния и процессы сознания тождественны состояниям и процессам в мозге. Строго говоря, она не нуждается в тезисе о тождестве сознания и мозга. Идиоматически мы уравниваем высказывания о сознании и о мозге, такие как «она умна» и «она мозговита», но мы едва ли скажем, что «ее ум весит пятьдесят унций». Тут я буду говорить об отождествлении сознания и мозга в плане отождествления процессов и, возможно, состояний сознания и мозга. Возьмем переживание боли, видения чего-либо или наличия ментального образа. Согласно теории тождества, эти переживания как раз и есть процессы в мозге, а не всего лишь скоррелированы с процессами в мозге.

Некоторые философы считают, что, хотя переживания — это процессы в мозге, они тем не менее наделены сущностно нефизическими, психическими свойствами, иногда именуемыми «квалиа». Здесь я буду исходить из того, что теория тождества отрицает существование таких нередуцируемых нефизических свойств. Одни теоретики тождества проводят бихевиористичный анализ ментальных состояний, таких как убеждения и желания, тогда как другие, которых иногда называют «материалистами центральных состояний», говорят, что ментальные состояния есть реальные состояния мозга. Теоретики тождества нередко характеризуют себя как «материалисты», но лучше, возможно, использовать слово «физикалисты». Дело в том, что можно быть материалистом относительно сознания и вместе с тем считать, что в физике мы отсылаем к сущностям, для описания которых не слишком-то хорошо подходит характеристика «материальные».

Признавая теорию тождества (в ее разнообразных вариациях) разновидностью физикализма, я должен отметить, что речь идет об онтологическом, а не о трансляционном физикализме. Абсурдной была бы попытка перевести предложения, содержащие слово «мозг» или слово «ощущение», в предложения об электронах, протонах и т.п. Аналогичным образом нельзя перевести и предложения со словом «дерево». В конце концов, это слово выучивается по большей части остенсивно, и оно даже не входит в ботанические классификации. Если бы мы были меньше, мы могли бы счесть деревом и одуванчик. Тем не менее физикалист мог бы сказать, что деревья — это сложные физические механизмы. Физикалист будет отрицать сильную эмерджентность в том смысле, в каком о ней говорили некоторые философы, такие как Сэмюэл Александер и, возможно, Ч. Д. Броуд. Последний отмечал [Broad 1937], что, согласно знаниям того времени, свойства поваренной соли не могут быть выведены из свойств натрия и хлора по отдельности. (Он выражался слишком эпистемологически: теория хаоса показывает, что даже в детерминистической теории физические последствия могут быть непредсказуемыми.) Разумеется, физикалист не будет отрицать «эмерджентность» в невинном смысле, когда мы говорим, что устройство не есть куча его частей [Smart 1981].


1. Предшественники
2. Специфика теории тождества
3. Феноменальные свойства и предметно-нейтральные анализы
4. Теории каузальной роли
5. Функционализм и теория тождества
6. Типовая и конкретная теории тождества
7. Сознание
8. Позднейшие возражения против теории тождества
Библиография
Благодарности

 

1. Предшественники

Теория тождества, как я ее здесь понимаю, восходит к У. Т. Плейсу и Герберту Фейглу 1950-х. Среди философов и ученых прошлого были материалисты, к примеру, Левкипп, Гоббс, Ламетри и Гольбах, а также Карл Фохт, который вслед за Пьером Жаном Жоржем Кабанисом высказал нелепый тезис (возможно, не вполне всерьез), что мозг выделяет мысль так же, как печень выделяет желчь. В данном случае, однако, я буду возводить интерес к теории тождества к новаторским статьям У. Т. Плейса «Является ли сознание процессом в мозге?» [Place 1956] и Г. Фейгла «”Ментальное” и “физическое”» [Feigl 1958]. Тем не менее нужно упомянуть о соображениях, которые высказывали Рудольф Карнап [Carnap 1932, 127], Г. Рейхенбах [Reichenbach 1938] и М. Шлик [Schlick 1935]. Рейхенбах утверждал, что ментальные события могут идентифицироваться соответствующими стимулами и реакциями во многом подобно тому, как (возможно, неизвестное) внутреннее состояние фотоэлемента может идентифицироваться стимулом (падающим на него светом) и его реакцией (идущим от него электрическим током). В обоих случаях внутренние состояния могут быть физическими состояниями. Впрочем, Карнап считал это отождествление скорее лингвистической рекомендацией, чем фактическим утверждением. См. его «Герберт Фейгл о физикализме» в [Schilpp 1963], особенно с. 886. Психолог Э. Г. Боринг [Boring 1933], возможно, был первым, кто использовал термин «теория тождества». См. [Place 1990].

Весьма оригинальная и новаторская статья Плейса была написана после дискуссий в Университете Аделаиды с Дж. Дж. К. Смартом и Ч. Б. Мартином. Воспоминания о вкладе Мартина можно найти в статье Плейса «Непритязательные тезисы» в [Heil 1989]. Смарт в то время отстаивал бихевиористскую позицию, согласно которой ментальные события объяснялись исключительно в терминах гипотетических утверждений о поведении, а также отчетов о переживаниях с позиции первого лица, которые Гилберт Райл трактовал в качестве «признаний». Признания мыслились как сугубо поведенческие эпизоды, как если бы утверждение, что кому-то больно, было лишь изощренным содроганием. Смарт считал, что райловская теория благоприятствует физикализму, хотя этот момент и не был частью мотивации самого Райла. Смарт надеялся, что упомянутые гипотетические утверждения будут в конечном счете объяснены нейронаукой и кибернетикой. Оказавшись, однако, не в силах опровергнуть Плейса и признавая неудовлетворительность райловской трактовки внутренних переживаний, что в известном смысле признавал и сам Райл [Ryle 1949, 240], Смарт вскоре встал на сторону Плейса [Smart 1959]. Этому переходу способствовало и влияние статьи Фейгла «”Ментальное” и “физическое”» [Feigl 1958, 1967]. Вклад Фейгла широк и разнообразен; он охватывает в том числе проблемы, связанные с интенциональностью, и он ввел полезный термин «номологические бездельники» для ментально-физических корреляций, о которых говорят дуалисты. Болтаясь на номологической сети науки о физическом, они выглядели бы сомнительными наростами на чистом лице науки. Работа [Feigl 1967] содержит также ценный «Постскриптум».

 

2. Специфика теории тождества

Плейс говорил скорее не о тождестве, а о конституировании. Один из его примеров: «Этот стол — старый упаковочный ящик»; другой: «молния ­есть электрический разряд». В действительности этот последний пример был предвосхищен в более ранней статье Плейса «Понятие внимания» [Place 1954], в которой он спорит с бихевиоризмом Райла в его применении к понятиям сознания, ощущения и образности. Плейс отмечал [Place 1954, 255]:

Логические возражения, которые могли бы быть выдвинуты против утверждения «сознание есть процесс в мозге», не более весомы, чем те, которые могли бы быть выдвинуты против утверждения «молния есть движение электрических зарядов».

Следует отметить, что Плейс использовал слово «логическое» так, как оно употреблялось в то время в Оксфорде, а не так, как оно обычно используется в наши дни. Одно из возражений состояло в том, что «ощущение» не означает то, что означает «процесс в мозге». В качестве ответа Плейс указывал, что «этот стол» не означает то же самое, что означает «этот старый упаковочный ящик», а «молния» не означает то, что означает «движение электрических зарядов». Мы устанавливаем, стол ли это, не так, как мы устанавливаем, старый ли это упаковочный ящик. Мы выясняем, является ли некая вещь молнией, глядя на нее, а выяснение, является ли она движением электрических зарядов, предполагает использование теории и эксперимента. Но это не мешает тождеству этого стола и старого упаковочного ящика, воспринятой молнии и электрического разряда. Фейгл и Смарт предпочитали акцентировать различие значения и референции. «Ощущение» и «процесс в мозге» могут различаться по своему значению, но совпадать по референции. «Очень яркая планета, видимая утром» и «очень яркая планета, видимая вечером» имеют своим референтом одну и ту же сущность — Венеру. (Разумеется, эти выражения могли бы быть сконструированы так, чтобы их референтами оказывались разные вещи, различные последовательности временных фаз Венеры, но такое конструирование не является ни необходимым, ни наиболее естественным вариантом).

В философской среде, похоже, появилась тенденция соглашаться с тем, что утверждения тождества должны быть необходимыми и априорными истинами. Но теоретики тождества считали утверждение «ощущения есть процессы в мозге» контингентным. Мы должны обнаруживать наличие этого тождества. Аристотель, в конце концов, полагал, что мозг нужен для охлаждения крови. А Декарт считал сознание нематериальным.

Иногда возражали, что утверждения об ощущениях безошибочны, тогда как утверждения о мозге могут оказываться неверными. Отсюда делали вывод, что ощущения должны заключать в себе какое-то отличие. Райл, да по сути и Витгенштейн, заигрывали с соблазнительной, но малоправдоподобной идеей, что остенсивные отчеты о непосредственных переживаниях на деле являются не отчетами, а «признаниями», как если бы мой отчет о зубной боли был просто изощренной судорогой. Плейс под влиянием Мартина объяснял относительную безошибочность утверждений об ощущениях их непритязательностью: утверждение «я вижу согнутое весло» более претенциозно, чем «мне кажется, тут согнутое весло». И все же мое ощущение и предполагаемая осведомленность о нем — разные сущности, и поэтому, по принципу Юма, одно может быть без другого. Так что допускать можно только относительную безошибочность [Place 1989].

 Выше отмечалось, что Плейс предпочитал формулировать эту теорию через понятие конституирования, а Смарт выдвигал на первый план понятие тождества, как оно фигурирует в логических аксиомах тождества. Поэтому Смарт должен был говорить, что если ощущение X тождественно процессу в мозге Y, то, если Y протекает между моих ушей и является прямым или округлым (абсурдно упрощая), то ощущение X находится между моих ушей и является прямым или округлым. Конечно, оно не переживается нами таковым. Быть может, только нейроученый мог бы знать, что оно прямое или округлое. Профессор анатомии мог бы быть тождествен декану медицинского факультета. Посетитель мог бы знать, что профессор икает на лекциях, но не знать, что декан икает на лекциях.

  

3. Феноменальные свойства и предметно-нейтральные анализы

Можно было бы возразить, сказав, что декан медицинского факультета икает на лекциях не как декан. Как декан он ходит на встречи с проректором. Это возражение бьет мимо цели, но за ним стоит реальная проблема. И проблема эта заключается в том, что свойство быть профессором анатомии не тождественно свойству быть деканом медицинского факультета. И даже если ощущения тождественны процессам в мозге, можно было бы спросить, не существуют ли такие интроспективно данные нефизические свойства ощущений, которые не тождественны свойствам процессов в мозге? Что поделал бы с этим теоретик тождества? Ответ [Smart 1959] состоит в том, что свойства переживаний «предметно-нейтральны». Смарт взял это выражение у Райла, который использовал его для характеристики таких слов, как «если», «или», «и», «нет», «потому что». Если вы расслышали в разговоре только эти слова, то вы не сможете сказать, был ли это разговор о математике, физике, геологии, истории, теологии или же на какую-то другую тему. Смарт использовал выражение «предметно-нейтральное» в более узком смысле нейтрального относительно физикализма и дуализма. К примеру, слова «протекающее», «случающееся», «прерывистое», «возрастающее», «убывающее» предметно-нейтральны. Равно как и слово «я» — в той мере, в какой оно отсылает к произносящему соответствующее предложение. Утверждение, что ощущение вызвано молнией или капустой, находящейся перед моими глазами, оставляет, таким образом, открытым вопрос о том, является ли ощущение нефизическим, как полагает дуалист, или физическим, как считает материалист. Это предложение также нейтрально относительно свойств ощущения: физические ли они, или же некоторые из них нередуцируемым образом психические. Для понимания, как эту идею можно применить для целей нашего обсуждения, рассмотрим следующий пример.

Допустим, у меня есть желто-зелено-пурпурный полосатый ментальный образ. Мы можем также ввести философский термин «чувственное данное», дабы покрыть случай видения или кажущегося видения чего-то желтого, зеленого и пурпурного: мы говорим, что у нас имеется желто-зелено-пурпурное чувственное данное — как, например, в случае, если бы я видел или мне казалось бы, что я вижу зелено-желто-пурпурный флаг или ряд ламп. Предположим также, что выглядит правдоподобным, что в мозге нет ничего с желтыми, зелеными и пурпурными полосами. Теоретикам тождества, стало быть, важно говорить (что они и делали), что чувственные данные и образы не являются частью мира. Фраза «у меня есть зеленое чувственное данное» на деле есть всего лишь другой способ сказать о том, что я вижу или мне кажется, что я вижу что-то, что действительно является зеленым. После аргументов Райла, Дж. Л. Остина, а по сути и Витгенштейна, неправильно было бы считать, что этот шаг делается исключительно ad hoc. К примеру, Райл доказывал, что ментальные образы — это не какие-то призрачные открытки. Плейс называл ошибку, связанную с представлением, что, когда мы воспринимаем что-то зеленое, мы воспринимаем что-то зеленое в сознании, «феноменологическим заблуждением». Он так характеризует ее [Place 1956]:

Это ошибка, связанная с предположением о том, что, когда субъект описывает свои переживания, когда он описывает, как выглядят, звучат, пахнут вещи, каковы они на вкус и как они тактильно ощущаются, он описывает реальные свойства объектов и событий на особого рода внутреннем кино- или телеэкране, который обычно именуется в современной психологической литературе «феноменальным полем».

Разумеется, как понимал Смарт, это ставит теорию тождества в зависимость от физикалистской концепции цвета. Его ранняя концепция цвета [Smart 1961] была излишне бихевиористской и не могла справиться, к примеру, с проблемой инвертированного спектра. Позже, однако, он выдвинул реалистскую и объективистскую концепцию [Smart 1975]. Армстронг был реалистом в вопросе о цвете, но Смарта беспокоило, что в таком случае цвет оказывался бы очень уж уникальным и неповторимым понятием, не имеющим какого-либо мирового значения и не представляющим интереса, к примеру, для инопланетян с иными визуальными системами. Беседа с Льюисом, однако, подтолкнула Смарта к пониманию того, что это не препятствует цветам быть объективными свойствами.

Вначале создается понятие человека с нормальным восприятием цветов, относительно которого существуют объективные тесты, сформулированные в терминах способности различать цвета. Это можно сделать, не попадая в круг. Таким образом, понятие «различать цвета» является более фундаментальным, чем понятие цвета (ср. с тем, как в теории множеств «равномощность» предшествует «числу»). Затем Смарт объяснил понятие цвета в терминах различений цветов людьми с нормальным восприятием при нормальных условиях (скажем, при дневном свете под затянутым облаками шотландским небом). Возможно, эта концепция цвета делает его неповторимым и уникальным (уравнения Максвелла могли бы представлять интерес для жителей Альфа Центавры, но они едва ли заинтересовались бы нашими понятиями о цвете). Но хотя они и могут быть антропоцентричными и неповторимыми, это не отменяет их объективности. Дэвид Р. Гилберт [Hilbert 1987] отождествляет цвета с отражательной способностью, редуцируя тем самым уникальность и неповторимость. Нетрудно добавить несколько эпициклов для объяснения излучаемого света, цвета радуги или солнца на закате, а также цветов, преломляемых перьями. Джон Локк был на верном пути, говоря об объективности вторичных качеств как сил, присущих объектам, хотя он ошибался, когда превращал эти силы в способности порождения идей в сознании, а не поведенческих различений. (Смарт также сказал бы, что если силы — это диспозиции, то мы должны рассматривать вторичные качества как предельную основу этих сил, в частности, если говорить о цветах, как свойства поверхностей объектов.) Локковская концепция предполагала, что идеи наделены таинственными квалиа, наблюдаемыми на экране внутреннего ментального театра. Хотя, отдавая должное Локку, отметим, что он говорил по сути не о «красных идеях», а об «идеях красного». Философы, объяснявшие «быть красным» в терминах «казаться красным», совершенно неверно трактовали этот вопрос [Smart 1995].

 Вернемся к трудности, связанной с наличием у нас желто-пурпурно-зеленого чувственного данного или ментального образа при отсутствии желто-пурпурно-зеленой вещи в мозге. Теоретик тождества [Smart 1959] может сказать, что чувственные данные и образы не являются реальными предметами в мире, они — что-то вроде среднестатистического водопроводчика. Предложения, якобы высказанные о среднестатистическом водопроводчике, могут быть переведены в предложения о водопроводчиках или прояснены в терминах подобных предложений. Так же имеется наличие зеленого чувственного данного или образа, но не существует чувственных данных или образов, и наличие зеленого чувственного данного или образа само не является зеленым. Так что, если это верно, такое наличие вполне может быть процессом в мозге, тоже не зеленым.

Поэтому Плейс [Place 1956, 49] говорит:

Когда мы описываем остаточный образ как зеленый… мы говорим, что у нас есть переживание того типа, которое в обычных условиях имеется у нас, когда мы смотрим на зеленое пятно света, и которое мы научились описывать как таковое.

Смарт [Smart 1959] тоже замечает:

Когда человек говорит: «Я вижу желто-оранжевый остаточный образ» — он утверждает примерно следующее: «Происходит нечто, подобное тому, что происходит, когда мои глаза открыты, я не сплю и предо мной находится хорошо освещенный апельсин».

Цитируя эти фрагменты, Дэвид Чалмерс [Chalmers 1996, 360] возражает, что если «происходит нечто» конструируется в достаточно широком смысле, то эта конструкция оказывается неадекватной, а если в достаточно узком смысле, чтобы покрывать только состояния (или процессы), связанные с переживаниями, то она недостаточна для вывода. Смарт ответил бы на это, выделив слово «характерно». Конечно, при наличии у меня желтого остаточного образа со мной происходит множество вещей (к примеру, сердце прокачивает кровь через мой мозг). Нельзя, однако, сказать, что они характерны именно для наличия этого образа: они происходят и в других случаях. Против Плейса Чалмерс говорит, что слово «переживание» не проанализировано, и поэтому анализ Плейса недостаточен для установления тождества ощущений и процессов в мозге. Как и по отношению к Смарту, он замечает, что, оставив слово «переживание» без анализа, мы делаем его неадекватным. Иначе говоря, он не признает предметно-нейтрального анализа. Смарт надеется, что объяснение в терминах «характерного» спасает предметно-нейтральный анализ, но Чалмерс отрицает это. В защиту Плейса можно было бы попробовать сказать, что невозможность проведения предметно-нейтрального анализа слова «переживание» — быть может, в духе Фаррела [Farrell 1950] — не является очевидной. Если мы не нуждаемся в слове «переживание», мы не нуждаемся и в слове «ментальное». Розенталь [Rosenthal 1994] сетует (имея в виду теоретика тождества), что переживания наделены рядом специфически ментальных свойств и что «мы неизбежно утратим это специфически ментальное, если будем конструировать эти свойства как ни физические, ни ментальные». Разумеется, быть предметно-нейтральным — значит быть способным, подобно арифметике, оказываться как физическим, так и ментальным. И нет нужды использовать само слово «ментальное» в предметно-нейтральных формулах. «Ментальное», как указывает Райл [Ryle 1949], в его обычном употреблении — это скорее термин, напоминающий сборную солянку: «ментальная арифметика», «ментальные заболевания» и т. п. — и теоретик тождества не испытывает трудностей в связи с ним.

 

4. Теории каузальной роли

В своих концепциях сознания Дэвид Льюис и Д. М. Армстронг акцентируют понятие каузальности. Особенно четкое изложение теории тождества мы находим в статье Льюиса [Lewis 1966], где он говорит (я ссылаюсь здесь на ее перепечатку в [Lewis 1983, 100]):

Мой аргумент состоит в следующем: определяющей характеристикой любого (вида) переживания как такового является его каузальная роль, его набор наиболее типичных причин и действий. Но мы, материалисты, убеждены, что эти каузальные роли, по аналитической необходимости исполняемые переживаниями, в действительности исполняются определенными физическими состояниями. Поскольку эти физические состояния наделены определяющей характеристикой переживаний, они должны быть переживаниями.

Аналогичным образом Роберт Кирк [Kirk 1999] доказывал невозможность зомби. Если предполагаемый зомби наделен всеми поведенческими и нейрональными свойствами, приписываемыми ему сторонниками аргументов против материализма, исходящих из возможности зомби, то такой зомби обладает сознанием и поэтому не является зомби.

Таким образом, здесь нет необходимости в эксплицитном использовании бритвы Оккама, к которому прибегал Смарт [Smart 1959], но не Плейс [Place 1956] (см. [Place 1960]). Статья Льюиса оказалась исключительно ценной, и уже здесь видны намеки на будущий союз теории тождества сознания и так называемых «функционалистских» идей, детально развернутых в [Lewis 1972] и [Lewis 1974]. В работе 1972 г. («Психофизические и теоретические идентификации») он применяет идеи, высказанные в его более формальной статье «Как определять теоретические термины» [Lewis 1970]. В народной психологии употребляются такие слова, как «ощущение», «воспринимать», «убеждение», «желание», «эмоция» и др., распознаваемые нами как психологические. Встречаются также слова для цветов, запахов, звуков, вкусов и т. д. Банальности здравого смысла, содержащие слова обоих видов, можно трактовать в качестве некоей теории, и мы можем рассматривать такие слова как теоретические термины психологии здравого смысла, обозначающие, стало быть, те сущности или виды сущностей, которые уникальным образом реализуют данную теорию. Так что, если (как мы убеждены) она реализуется в том числе и определенными нейрональными состояниями, ментальные состояния должны быть этими нейрональными состояниями. В статье 1994 г. он призывает к такту при экстрагировании из здравого смысла непротиворечивой теории. Нельзя некритично собирать банальности, так же как, извлекая грамматику, имплицитно содержащуюся в наших речевых формах, мы должны допускать отклонения от грамматически верного сообразно выводам нашей идеальной теории.

Большим преимуществом этого подхода по сравнению с ранней теорией тождества является его холизм. Следует отметить две черты этого холизма. Одна из них состоит в том, что этот подход допускает каузальные взаимодействия самих состояний и процессов мозга, равно как и в случае внешних стимулов и реакций. Другая черта связана с его способностью привлекать понятие рамсеификации теории. Ф. П. Рамсей показал, как заменять теоретические термины теории, такие как «свойство быть электроном», терминами «свойство Х, такое что…», так что, когда эта операция проделывается со всеми теоретическими терминами, мы остаемся только с «свойство Х, такое что…», «свойство Y, такое что…» и т. д. Примем, что термины, описывающие поведение, являются терминами наблюдения, а психологические термины — теоретическими терминами народной психологии. Тогда рамсеификация показывает, что народная психология совместима с материализмом. Это представляется верным, хотя ранняя теория тождества, возможно, более прямым способом решает вопрос с отчетами о непосредственных переживаниях.

Каузальный подход характерен и для тщательного концептуального анализа ментальных состояний и процессов, таких как восприятие и вторичные качества, ощущение, сознание, убеждение, желание, эмоция, произвольное действие, который был проведен Д. М. Армстронгом в «Материалистической теории сознания» [Armstrong 1968a]; во втором издании этой книги (1993) есть ценное новое предисловие. Первая и вторая части этой книги посвящены концептуальному анализу, готовящему почву для контингентного отождествления ментальных и материальных состояний и процессов. Подобно Брайану Медлину с его впечатляющей критикой Райла и защитой материализма [Medlin 1967], Армстронг предпочитал именовать теорию тождества «материализмом центральных состояний». Главный тезис материализма центральных состояний Медлина, к которому он пришел независимо от Льюиса и Армстронга, как и у них, зависел от каузального анализа понятий ментальных состояний и процессов. См. [Medlin 1967] и [Medlin 1969] (включая прим. 1).

Тут стоит особо отметить две другие книги Армстронга: о восприятии [Armstrong 1961] и о телесных ощущениях [Armstrong 1962]. Армстронг считал восприятие обретением убеждения посредством чувств (ср. также [Pitcher 1971]). Преимущества прямого реализма сочетаются здесь с позитивным отношением к научной каузальной картине, которая, как полагали, подкрепляла прежнюю репрезентативную теорию восприятия. Армстронг считал телесные ощущения восприятиями состояний нашего тела. Конечно, последние могут сливаться с эмоциональными состояниями; так, зуд может включать побуждение почесаться, и наоборот, в исключительных обстоятельствах боль может ощущаться без недомогания. Главным понятием здесь Армстронг, однако, считает восприятие. С этим связана терминологическая проблема. Смарт говорил о визуальных ощущениях. Это не восприятия, а что-то, что имеется при восприятии. Так что если брать «ощущение» в этом смысле, то должны существовать ощущения телесного ощущения. Не исключено, что эту двусмысленность можно устранить, используя слово «чувствование» в контексте «визуальное», «слышимое», «тактильное» и «телесное», так что телесные ощущения оказывались бы восприятиями, включающими интроспективные «чувствования». Эти телесные ощущения — восприятия, и тут есть место для ошибочных восприятий, когда, к примеру, человек с ампутированной ногой думает, что он испытывает боль в этой ноге. У него есть чувствование «наличие боли в ноге», но в мире нет боли в этой ноге, так же как в нем нет чувственных данных или образов, но есть наличие чувственных данных и образов.

Материализм центральных состояний Армстронга предполагал отождествление убеждений и желаний с состояниями мозга [Armstrong 1968a]. Смарт в итоге согласился с этим. А вот Плейс сопротивлялся предложению расширить теорию тождества на диспозициональные состояния, такие как убеждения и желания. Он подчеркивал, что у нас нет привилегированного доступа к своим убеждениям и желаниям. Подобно Райлу, он считал, что убеждения и желания должны объясняться через гипотетические утверждения о поведении, и приводил в качестве аналогии лошадиную силу автомобиля [Place 1967]. Он полагал вместе с тем, что спор здесь идет не столько о нейрональном базисе ментальных состояний, сколько о природе диспозиций. Он подробно обосновывает свои взгляды на диспозиции в ходе дебатов с Армстронгом и Мартином [Armstrong, Martin and Place, T. Crane (ed.) 1996]. Возможно, не стоит зацикливаться на вопросе, являются ли ментальные состояния, такие как убеждения и желания, диспозициями или же охарактеризованными в предметно-нейтральном ключе нейрофизиологическими состояниями, вернувшись вместо этого к более трудной, как представляется, проблеме, сопряженной с сознанием. Теоретики каузального тождества тесно связаны с функционализмом, о котором пойдет речь в следующем параграфе. Смарт с подозрением относился к понятию каузальности в метафизике, полагая, что ему нет места в теоретической физике. Вместе с тем он должен был признавать наличие этого понятия в народной психологии, а также в научной психологии и в целом в биологии, где физика и химия применяются для объяснения скорее обобщений, чем строгих законов. Если народная психология использует понятие каузальности, то неважно, относится ли оно к тому, что Куайн назвал второсортными рассуждениями, содержащими очень контекстуализированные понятия модальности.

  

5. Функционализм и теория тождества

Обычно считалось, что на смену теории тождества пришла теория, названная «функционализмом». Можно, однако, попробовать доказать, что функционалисты существенно преувеличивали свои отличия от теоретиков тождества. Более того, ряд философов, таких как Льюис [Lewis 1972, 1994] или Джексон, Парджеттер и Прайор [Jackson, Pargetter and Prior 1982], считали функционализм путем, ведущим к теории тождества.

Подобно Льюису и Армстронгу, функционалисты определяют ментальные состояния и процессы в терминах их каузальных отношений к поведению, но не отождествляют эти состояния и процессы с их нейрональными реализациями. Разумеется, термин «функционализм» употреблялся нечетко и самыми разными способами, и можно было бы утверждать, что даже теории Плейса, Смарта и Армстронга были, по сути, функционалистскими. Слово «функционалистский» родственно слову «функция» в математике, а также слову «функция» в биологии. В математике функция — это множество упорядоченных n-ок. Аналогичным образом, если ментальные процессы прямо или косвенно определяются посредством множества пар стимулов и реакций, эти определения можно считать «функциональными» в математическом смысле. Но, возможно, еще более тесная связь обнаруживается с термином «функция», как он употребляется в биологии, где, к примеру, «глаз» мог бы определяться через его функцию, хотя глаз мухи и глаз собаки анатомически и физиологически очень сильно отличаются друг от друга. Функционализм идентифицирует ментальные состояния и процессы посредством их каузальных ролей, а, как отмечалось выше в связи с Льюисом, мы знаем, что эти функциональные роли исполняются нейрональными состояниями и процессами. (Существуют телеологическая и гомункулярная разновидности функционализма, которые я не буду здесь рассматривать.) Тем не менее интеракционистский дуалист, такой как знаменитый нейрофизиолог сэр Джон Экклз, отрицал бы (хоть и неубедительно для большинства), что все функциональные роли исполняются именно таким образом. Народную психологию, да и большую часть когнитивной науки можно представлять по аналогии c «блок-схемой» в электронике. Ящик на этой схеме мог бы называться (к примеру) «усилитель промежуточной частоты» без спецификации конкретной электрической цепи и того, производилось бы усиление термоэлектронным клапаном или транзистором. Воспользовавшись терминологией Ф. Джексона и П. Петита [Jackson and Pettit 1998, 381–400], можно сказать, что «ролевое состояние» задавалось бы «усилителем», а «состояние реализатора» — к примеру, термоэлектронным клапаном. Так что мы можем представить функционализм в качестве теории с «черным ящиком». Эта линия мысли будет продолжена в следующем параграфе. 

Осмысление убеждений и желаний преимущественно в каузальных терминах прекрасно сочетается не только с народной психологией, но и с юмистскими идеями относительно мотивов действия. Хотя некоторые философы критиковали эту позицию, она представляется верной, в чем можно убедиться при рассмотрении гипотетического роботизированного самолета, устройство которого позволяет ему находить путь от Мельбурна до Сиднея. Главный конструктор должен был бы разместить в нем что-то вроде электронной версии карты юго-восточной Австралии. Это привело бы к появлению у него компонента «убеждений». Нужно было бы запрограммировать и электронный эквивалент «отправляйся в Сидней». Эта программа дала бы компонент «желаний». Если бы ветер и погода привели к отклонению самолета от курса, благодаря отрицательной обратной связи он был бы возвращен к правильному курсу на Сидней. Наличие целеустремленных механизмов наконец-то (я надеюсь) продемонстрировало философам, что в телеологии нет ничего таинственного. Не существует и великих семантических проблем, связанных с интенциональностью (c «ц»). Рассмотрим предложение «Джо хочет единорога». Оно отличается от «Джо пинает футбольный мяч». Чтобы Джо мог пнуть футбольный мяч, футбольный мяч должен существовать, а вот единорогов не существует. Тем не менее мы можем сказать «Джо желает истинности выражения “обладает единорогом” по отношению к самому себе ». Или, в более общем виде, «Джо убежден в истинности S» или «Джо желает истинности S», где S — надлежащее предложение [Quine 1960, 206–16]. Разумеется, во избежание языковой релятивизации нужно еще вставить «или некто, высказывающий то же S» или использовать слово «пропозиция», заключающее понятие пропозиции или взаимопереводимости. Даже если не принимать куайновской идеи неопределенности перевода, в понятиях «убеждение» и «желание» все равно есть размытость, связанная с размытостью «аналитичности» и «синонимии». Теоретик тождества мог бы сказать, что этой нечеткости в любом случае соответствует размытость состояния мозга, составляющего это убеждение или желание. И правда, сколько взаимосвязей содержится в убеждении или желании? Согласно холистскому подходу, подобному подходу Льюиса, в допущении точности индивидуации убеждений и желаний нет необходимости, лишь бы она была достаточна для народной психологии и юмистской метаэтики. Таким образом, способ репрезентации мозгом мира, возможно, непохож на язык. Эта репрезентация могла бы походить на карту. Карта соотносит каждую свою черточку с каждой чертой чего-то другого. Тем не менее карты содержат лишь конечный набор информации. У них нет бесконечного множества частей, не говоря уже о континуальном множестве частей. Можно представить, что убеждения выражают различные биты информации, которые можно было бы извлечь из карты. При подобном осмыслении убеждения достаточно точно соответствовали бы индивидуалистским характеристикам убеждений в народной и юмистской психологии.

  

6. Типовая и конкретная теории тождества

Понятия «типа» и «конкретного знака» применяются здесь по аналогии с тем, как соответствующие выражения используются по отношению к словам. Телеграмма «люблю тебя люблю тебя люблю» содержит только два типа слов, однако в другом смысле она, как будет настаивать телеграфист, содержит пять слов («слов как конкретных знаков»). Сходным образом конкретная боль (точнее, наличие боли) тождественна, согласно конкретной теории тождества, конкретному процессу в мозге. Функционалист мог бы согласиться с этим. Функционализм стал рассматриваться как улучшение теории тождества, причем несовместимое с ней, вследствие верного тезиса о том, что функциональное состояние может быть реализовано совершенно разными состояниями мозга. Так, некое функциональное состояние могло бы быть реализовано как мозгом, созданным на основе кремния, так и мозгом, созданным на основе углерода, и, абстрагируясь от робототехники и научной фантастики, мое ощущение зубной боли могло бы быть реализовано посредством иных нейрональных процессов, чем те, которые реализуют вашу зубную боль.

Так что функционалист может по меньшей мере признавать конкретные тождества. Обычно функционалисты отрицают типовые тождества. Впрочем, как доказывают Джексон, Парджеттер и Прайор [Jackson, Pargetter and Prior 1982], а также Бреддон-Митчел и Джексон [Braddon-Mitchell and Jackson 1996], такая реакция функционалиста является избыточной (более того, они считают, что функционализм ведет к теории тождества). Функционалист может определять ментальные состояния через наличие того или иного состояния (к примеру, на базе углерода или на базе кремния), объясняющего функциональные свойства. Второпорядковое свойство для функционалиста — это состояние наличия того или иного состояния первого порядка, порождающего поведение или порождаемого поведением, о котором говорит функционалист. Подобным образом мы получаем второпорядковую типовую теорию. Сравним с хрупкостью. Хрупкость стекла и хрупкость печенья являются состоянием наличия некого свойства, объясняющего, почему они ломаются, хотя первопорядковые физические свойства могут быть разными в этих двух случаях. Подобный взгляд может быть более убедительным относительно таких ментальных состояний, как убеждения и желания, чем относительно непосредственно констатируемых переживаний. Когда я констатирую зубную боль, меня, как представляется, беспокоят первопорядковые свойства, хоть бы и предметно-нейтральные.

Если нас продолжают заботить первопорядковые свойства, мы могли бы сказать, что различение типа и конкретного знака не является различением «все или ничего». Мы могли бы сказать, что человеческие переживания есть мозговые процессы одного рода, а переживания жителей Альфа Центавры — другого. В действительности мы могли бы предложить гораздо более утонченные классификации в пределах конкретных тождеств.

Насколько жестким должно быть ограничение ограниченной типовой теории? На какое количество волос недопустимо увеличение их числа для лысого человека? Теоретик тождества ожидал бы очень большого сходства его сегодняшней и вчерашней зубной боли. Он ожидал бы большого сходства своей зубной боли и зубной боли его жены. Он ожидал бы определенного сходства своей зубной боли и зубной боли его кошки. Он не был бы уверен в ее сходстве с инопланетной болью. Но даже здесь он мог бы ожидать какого-то сходства относительно ее приливов и отливов или неких подобных этому характеристик.

Даже в случае сходства моей нынешней боли с той, что была у меня десять минут назад, между ними будут существовать важные отличия, равно как и между моей и вашей болью. Сравним это с фигурной стрижкой садовых деревьев, воспользовавшись аналогией Куайна, которую он применял по другому поводу. В английских деревенских садах верхушки изгородей из самшита часто стригут так, чтобы они принимали какую-то форму, например павлина. Относительно павлиньих форм изгородей из самшита можно было бы сделать какие-то обобщения, и можно было бы утверждать, что все имитации павлинов на какой-то конкретной изгороди имеют одну и ту же форму. Однако если мы подойдем к двум таким павлинам и посмотрим, какие именно ветви образуют их, мы обнаружим отличия форм этих ветвей. Утверждение о сходстве вещей или его отсутствии зависит от уровня абстрактности соответствующего описания. Если бы нам пришлось дойти до предела конкретности, типы сжались бы до классов, содержащих только один элемент, но онтологическое отличие теории тождества от функционализма так и отсутствовало бы.

Интересной разновидностью конкретной теории тождества является аномальный монизм Дэвидсона [Davidson 1980]. Дэвидсон доказывает, что каузальные отношения допускаются нейрональными описаниями, но не описаниями психологического языка. Последние используют интенциональные предикаты, но они отсутствуют в формулировках законов из-за неопределенности перевода и интерпретации. Из этого следует, что отождествления ментального и мозга могут происходить только на уровне индивидуальных (конкретных) событий. Рассмотрение хитроумного подхода Дэвидсона выходит за рамки этой статьи, так как он существенно отличается от более привычных форм теории тождества.

 

7. Сознание

Плейс утвердительно отвечал на вопрос «Является ли сознание процессом в мозге?». Но процессом какого рода? Возникает естественное чувство, что тут имеется что-то невыразимое, чего не могло бы быть в сугубо нейрофизиологическом процессе (наделенном только физическими внутренними свойствами). Теоретик тождества сталкивается здесь с вызовом, состоящим в том, чтобы развеять упомянутое чувство.

Предположим, что я еду на велосипеде от своего дома до университета. И вдруг я осознаю, что пересек ручей по мосту, полмили ехал по извилистой дороге, уклонялся от встречного транспорта и т. п. и тем не менее совершенно не помню ничего из этого. В определенном смысле я был в сознании: у меня работало восприятие, я получал информацию о своем местонахождении и скорости, о состоянии велосипедной дорожки и трассы, о положении и скорости приближающихся машин, о габаритах знакомого мне узкого мостика. В другом смысле, однако, я не был в сознании. Я был на «автопилоте». Так что давайте я воспользуюсь словом «осведомленность» для обозначения этого автоматического или подсознательного вида сознания. Возможно, я нахожусь на автопилоте не на сто процентов. К примеру, я мог бы, забыв обо всем, размышлять о философии. Хотя это не имело бы отношения к моей езде на велосипеде, неясно, бывает ли так, чтобы кто-то вообще на сто процентов находился на автопилоте, и, быть может, нам лучше надеяться на отрицательный ответ, особенно в армстронговском примере с дальнобойщиком [Armstrong 1962]. И все же такое, вероятно, случается, и если это так, то водитель сознателен лишь в том смысле, что он обращает внимание на дорогу, встречный транспорт и т. д., т. е. воспринимает нечто в смысле «обретения убеждения посредством чувств». Водитель обретает убеждения, но не осведомлен об этом процессе. Сознание в этом смысле не кажется невыразимым, и я зарезервирую за ним термин «осведомленность».

Для полного сознания, загадочного и, как кажется, невыразимого, нам нужен другой смысл, детализированный Армстронгом в его споре с Норманом Малкольмом [Armstrong and Malcolm 1962, 110]. В чем-то похожие идеи высказывались и другими философами (см., напр., [Savage 1976; Dennett 1991; Lycan 1996; Rosenthal 1996]). Недавнее изложение этой концепции см. в [Smart 2004]. В упомянутом споре с Норманом Малкольмом Армстронг сравнил сознание с проприоцепцией. Примером проприоцепции может служить ситуация, когда с закрытыми глазами и без касания мы непосредственно знаем о том, под каким углом согнута наша рука в локте. Т. е. проприоцепция — это особое чувство, отличное от чувства телесных ощущений, благодаря которому мы получаем сведения о частях собственного тела. Мозг — тоже часть нашего тела, и поэтому непосредственную осведомленность о каком-то процессе или о состоянии нашего мозга можно здесь в наших целях тоже назвать «проприоцепцией». Итак: проприоцепция, при всех отличиях нейроанатомии. Получается, что проприоцепция, конституирующая сознание, отличное от простой осведомленности, — это осведомленность более высокого порядка, восприятие одной из частей нашего мозга (или какой-то конфигурации в нем) самим этим мозгом. Кому-то может показаться, что тут есть круг. Предположим тогда, что эта проприоцепция происходит после проприоцептируемого процесса, хотя разрыв во времени пренебрежимо мал в практическом плане. В таком случае могут происходить и проприоцепции проприоцепций, проприоцепции проприоцепций проприоцепций и т. д., хотя в действительности эта последовательность скорее всего будет прерываться через два или три шага. Последняя проприоцепция в последовательности сама не будет проприоцептирована, и это обстоятельство может помочь в объяснении нашего чувства невыразимости сознания. Ср. рассуждения Гилберта Райла о систематической ускользаемости «Я» в его «Понятии сознания» [Ryle 1949, 195–8].

Плейс доказывал, что функция «автопилота», именуемая им «внутренним зомби», состоит в извещении сознания о поступающих данных, идентифицируемых этой структурой как проблематичные; непроблематичные же данные игнорируются ею или перенаправляются на выход без необходимости в сознательной осведомленности о них. С этой концепцией сознания можно ознакомиться в работе Плейса, опубликованной в 1999 г. [Place 1999].

  

8. Позднейшие возражения против теории тождества

Здесь надо упомянуть о влиятельной критике теории тождества со стороны Сола Крипке и Дэвида Чалмерса. Очень подробное их обсуждение не представляется возможным отчасти потому, что соображения, высказанные Крипке, опираются на философски спорные представления о модальности, семантике возможных миров и эссенциализме; а для большой и содержательной книги Чалмерса потребовался бы очень длинный ответ. Крипке [Kripke 1980] именует выражение «жестким десигнатором», если оно отсылает к одному и тому же объекту в каждом из возможных миров. Или, если исходить из теории дубликатов, у такого объекта был бы неотличимый от него дубликат в каждом возможном мире. На мой взгляд, наше представление о том, что считать дубликатом, сильно зависит от контекста. Возьмем для примера высказывание «вода есть H2O». В другом мире или же на двойнике Земли в нашем мире, согласно картине, которую рисует Патнэм [Putnam 1975], вещество, заполняющее реки, озера и море, было бы не H2O, а XYZ, и поэтому не было бы водой. При этом мы, несомненно, ставим реальную химию выше народной, и в этом плане я поддерживаю подобные рассуждения. Существуют, таким образом, контексты, в которых мы говорим, что на двойнике Земли или в выдуманном возможном мире вещество, заполняющее реки, не было бы водой. Существуют, однако, и контексты, в которых мы могли бы выдумать возможный мир (написать научно-фантастический роман), где заполнение рек, озер и моря, утоление жажды и поддержание жизни было бы более важным, чем химический состав, и поэтому XYZ оказывалось бы дубликатом воды.

Крипке рассматривает тождество «тепло = движение молекул» и полагает, что оно истинно в любом возможном мире, а значит, является необходимой истиной. На деле это положение не вполне верно, ведь есть еще и тепло от лучей. И как быть с «предметно-нейтральным» — по сравнению со статистической термодинамикой — определением тепла в классической термодинамике? Предположим тем не менее, что у тепла есть сущность и что она состоит в движении молекул, хотя бы в указанном контексте. Крипке говорит [Kripke 1980, 151], что, когда мы думаем, что движение молекул могло бы существовать без тепла, мы смешиваем эту мысль с той мыслью, что движение молекул могло бы существовать без того, чтобы оно чувствовалось как тепло. Он спрашивает по аналогии, возможно ли такое, что если боль — это определенный процесс в мозге, то она могла бы существовать без того, чтобы чувствоваться как боль? Он полагает, что на этот вопрос надо отвечать «нет». Теоретик тождества, принимающий концепцию сознания как высокоуровневого восприятия, мог бы сказать «да». Осведомленность о разрушенном зубе и о состоянии беспокойства (если воспользоваться райловским термином для эмоциональных состояний) могла бы не сопровождаться у нас осведомленностью о нашей осведомленности. Ряд теоретиков тождества, к примеру Смарт, предпочли бы говорить не о «боли», а о «наличии боли»: боль является частью мира не в большей степени, чем чувственное данное или среднестатистический водопроводчик. Крипке делает вывод [Kripke 1980, 152], что

кажущаяся контингентность связи между ментальным состоянием и соответствующим состоянием мозга не может, таким образом, объясняться некоей качественной аналогией с теплом.

Смарт ответил бы, что в определенном смысле связь ощущений (чувствований) и процессов в мозге является лишь наполовину контингентной. Полное описание состояния мозга или протекающего в нем процесса (включая его причины и последствия) подразумевало бы отчет о внутреннем переживании, тогда как последнее, будучи предметно-нейтральным и поэтому очень абстрактным, не подразумевало бы этого нейрологического описания.

Чалмерс [Chalmers 1996] в ходе его всестороннего исследования сознания развил теорию нефизических квалиа, в определенном смысле избегающую проблемы номологических бездельников. Проблема эта, в формулировке Смарта [Smart 1959], состоит в том, что при наличии нефизических квалиа должны были бы существовать неправдоподобные законы, соотносящие нейрофизиологические процессы с, как кажется, простыми свойствами, причем законы корреляции должны были бы быть фундаментальными — совершенными бездельниками в номологической сети (как выражался Фейгл) науки. Чалмерс противопоставляет этому идею того, что квалиа не просты, а, неведомо для нас, составлены из простых протоквалиа, и что фундаментальные законы, соотносящие их с физическими сущностями, соотносят их с фундаментальными физическими сущностями. Он приходит к весьма интересному панпсихизму. Впрочем, если предметно-нейтральный подход верен, то квалиа — не более чем точки в многомерном пространстве сходств, и теоретик тождества будет иметь на своей стороне громадный перевес в плане правдоподобности.

Как, согласно Чалмерсу, мы осведомлены о нефизических квалиа? Выше предполагалось, что эта внутренняя осведомленность есть проприоцепция мозга мозгом. Но как можно описать осведомленность о квале? Чалмерс мог бы отвечать на этот вопрос, сославшись на свой принцип когерентности, в соответствии с которым каузальная нейрологическая картина оказывается параллельной картине последовательности квалиа. Не очевидно, однако, что это приводило бы к нашей осведомленности о квалиа. Кажется, что для физиологической картины механизмов избегания антилопой тигра нет нужды в квалиа.

Нередко встречается мысль, что, даже если бы робот мог сканировать свои собственные перцептивные процессы, это не означало бы, что такой робот обладает сознанием. Это интуитивно привлекательно, но не исключено, что мы могли бы развернуть аргументацию и сказать, что в той мере, в какой робот может быть осведомлен о своей осведомленности, он обладает сознанием. Выше я уже говорил о том, почему мы можем не доверять интуициям, но в любом случае Чалмерс идет в чем-то по тому же пути, заигрывая с идеей, что термостат наделен некими протоквалиа. Спор между теоретиками тождества (и физикалистами в целом) и Чалмерсом сводится к нашему отношению к феноменологии. Конечно, прогуливаясь по лесу, разглядывая синеву неба, зелень деревьев и красноту тропы, может быть трудно поверить, что наши квалиа — просто точки в многомерном пространстве сходств. Но, быть может, все это как раз и выражает то, каково это (если воспользоваться фразой, которая может вызывать недоверие) быть осведомленным о точке в многомерном пространстве сходств. Мы можем также впадать в «феноменологическое заблуждение», как сказал бы Плейс. В конце книги Чалмерс размышляет об интерпретации квантовой механики. Если его мысли оказались бы верными, то не исключено, что мы могли бы представить интеграцию теории Чалмерса с физикой, а его самого — в конечном счете все же физикалистом. Впрочем, можно усомниться, нужно ли спускаться на квантовый уровень для понимания сознания, равно как и в том, имеет ли сознание вообще хоть какое-то отношение к квантовой механике.

 

Библиография

  • Armstrong, D.M., 1961, Perception and the Physical World, London: Routledge.
  • –––, 1961, Bodily Sensations, London: Routledge.
  • –––, 1962, ‘Consciousness and Causality’, and ‘Reply’, in D.M. Armstrong N. Malcolm, Consciousness and Causality, Oxford: Blackwell.
  • –––, 1968a, A Materialist Theory of the Mind, London: Routledge; second edition, with new preface, 1993.
  • –––, 1968b, ‘The Headless Woman Illusion and the Defence of Materialism’, Analysis, 29: 48–49.
  • –––, 1999, The Mind-Body Problem: An Opinionated Introduction, Boulder, CO: Westview Press.
  • Armstrong, D.M., Martin, C.B. and Place, U.T., 1996, Dispositions: A Debate, T. Crane (ed.), London: Routledge.
  • Braddon-Mitchell, D. and Jackson, F., 1996: Philosophy of Mind and Cognition, Oxford: Blackwell.
  • Broad, C.D., 1937, The Mind and its Place in Nature, London: Routledge and Kegan Paul.
  • Campbell, K., 1984, Body and Mind, Notre Dame, IN: University of Notre Dame Press.
  • Carnap, R., 1932, ‘Psychologie in Physikalischer Sprache’, Erkenntnis, 3: 107–142. English translation in A.J. Ayer (ed.), Logical Positivism, Glencoe, IL: Free Press, 1959.
  • –––, 1963, ‘Herbert Feigl on Physicalism’, in Schilpp 1963, pp. 882–886.
  • Chalmers, D.M., 1996, The Conscious Mind, New York: Oxford University Press.
  • Clark, A., 1993, Sensory Qualities, Oxford: Oxford University Press.
  • Davidson, D., 1980, ‘Mental Events’, ‘The Material Mind’ and ‘Psychology as Part of Philosophy’, in D. Davidson, Essays on Actions and Events, Oxford: Clarendon Press.
  • Dennett, D.C., 1991, Consciousness Explained, Boston: Little and Brown.
  • Farrell, B.A., 1950, ‘Experience’, Mind, 50: 170–198.
  • Feigl, H., 1958, ‘The “Mental” and the “Physical”’, in H. Feigl, M. Scriven and G. Maxwell (eds.), Concepts, Theories and the Mind-Body Problem (Minnesota Studies in the Philosophy of Science, Volume 2), Minneapolis: University of Minnesota Press; reprinted with a Postscript in Feigl 1967.
  • –––, 1967, The ‘Mental’ and the ‘Physical’, The Essay and a Postscript, Minneapolis: University of Minnesota Press.
  • Heil, J., 1989, Cause, Mind and Reality: Essays Honoring C.B. Martin, Dordrecht: Kluwer Academic Publishers.
  • Hilbert, D.R., 1987, Color and Color Perception: A Study in Anthropocentric Realism, Stanford: CSLI Publications.
  • Hill, C.S., 1991, Sensations: A Defense of Type Materialism, Cambridge: Cambridge University Press.
  • Jackson, F., 1998, ‘What Mary didn't know’, and ‘Postscript on qualia’, in F. Jackson, Mind, Method and Conditionals, London: Routledge.
  • Jackson, F. and Pettit, P., 1988, ‘Functionalism and Broad Content’, Mind, 97: 381–400.
  • Jackson, F., Pargetter, R. and Prior, E., 1982, ‘Functionalism and Type-Type Identity Theories’, Philosophical Studies, 42: 209–225.
  • Kirk, R., 1999, ‘Why There Couldn't be Zombies’, Proceedings of the Aristotelian Society (Supplementary Volume), 73: 1–16.
  • Kripke, S., 1980, Naming and Necessity, Cambridge, MA: Harvard University Press.
  • Levin, M.E., 1979, Metaphysics and the Mind-Body Problem, Oxford: Clarendon Press.
  • Lewis, D., 1966, ‘An Argument for the Identity Theory’, Journal of Philosophy, 63: 17–25.
  • –––, 1970, ‘How to Define Theoretical Terms’, Journal of Philosophy, 67: 427–446.
  • –––, 1972, ‘Psychophysical and Theoretical Identifications’, Australasian Journal of Philosophy, 50: 249–258.
  • –––, 1983, ‘Mad Pain and Martian Pain’ and ‘Postscript’, in D. Lewis, Philosophical Papers (Volume 1), Oxford: Oxford University Press.
  • –––, 1989, ‘What Experience Teaches’, in W. Lycan (ed.), Mind and Cognition, Oxford: Blackwell.
  • –––, 1994, ‘Reduction of Mind’, in S. Guttenplan (ed.), A Companion to the Philosophy of Mind, Oxford: Blackwell.
  • Lycan, W.G., 1996, Consciousness and Experience, Cambridge, MA: MIT Press.
  • Medlin, B.H., 1967, ‘Ryle and the Mechanical Hypothesis’, in C.F. Presley (ed.), The Identity Theory of Mind, St. Lucia, Queensland: Queensland University Press.
  • –––, 1969, ‘Materialism and the Argument from Distinct Existences’, in J.J. MacIntosh and S. Coval (eds.), The Business of Reason, London: Routledge and Kegan Paul.
  • Pitcher, G., 1971, A Theory of Perception, Princeton, NJ: Princeton University Press.
  • Place, U.T., 1954, ‘The Concept of Heed’, British Journal of Psychology, 45: 243–255.
  • –––, 1956, ‘Is Consciousness a Brain Process?’, British Journal of Psychology, 47: 44–50.
  • –––, 1960, ‘Materialism as a Scientific Hypothesis’, Philosophical Review, 69: 101–104.
  • –––, 1967, ‘Comments on Putnam's “Psychological Predicates”’, in W.H. Capitan and D.D. Merrill (eds.), Art, Mind and Religion, Pittsburgh: Pittsburgh University Press.
  • –––, 1988, ‘Thirty Years on–Is Consciousness still a Brain Process?’, Australasian Journal of Philosophy, 66: 208–219.
  • –––, 1989, ‘Low Claim Assertions’, in J. Heil (ed.), Cause, Mind and Reality: Essays Honoring C.B. Martin, Dordrecht: Kluwer Academic Publishers.
  • –––, 1990, ‘E.G. Boring and the Mind-Brain Identity Theory’, British Psychological Society, History and Philosophy of Science Newsletter, 11: 20–31.
  • –––, 1999, ‘Connectionism and the Problem of Consciousness’, Acta Analytica, 22: 197–226.
  • –––, 2004, Identifying the Mind, New York: Oxford University Press.
  • Putnam, H., 1960, ‘Minds and Machines’, in S. Hook (ed.), Dimensions of Mind, New York: New York University Press.
  • –––, 1975, ‘The Meaning of “Meaning”’, in H. Putnam, Mind, Language and Reality, Cambridge: Cambridge University Press.
  • Quine, W.V.O., 1960, Word and Object, Cambridge, MA: MIT Press.
  • Reichenbach, H., 1938, Experience and Prediction, Chicago: University of Chicago Press.
  • Rosenthal, D.M., 1994, ‘Identity Theories’, in S. Guttenplan (ed.), A Companion to the Philosophy of Mind, Oxford: Blackwell, pp. 348–355.
  • –––, 1996, ‘A Theory of Consciousness’, in N. Block, O. Flanagan, and G. Güzeldere (eds.), The Nature of Consciousness, Cambridge, MA: MIT Press.
  • Ryle, G., 1949, The Concept of Mind, London: Hutchinson.
  • Savage, C.W., 1976, ‘An Old Ghost in a New Body’, in G.G. Globus, G. Maxwell and I. Savodnik (eds.), Consciousness and the Brain, New York: Plenum Press.
  • Schilpp, P.A. (ed.), 1963, The Philosophy of Rudolf Carnap, La Salle, IL: Open Court.
  • Schlick, M., 1935, ‘De la Relation des Notions Psychologiques et des Notions Physiques’, Revue de Synthese, 10: 5–26; English translation in H. Feigl and W.
  • Sellars (eds.), Readings in Philosophical Analysis, New York: Appleton-Century Crofts, 1949.
  • Smart, J.J.C., 1959, ‘Sensations and Brain Processes’, Philosophical Review, 68: 141–156.
  • –––, 1961, ‘Colours’, Philosophy, 36: 128–142.
  • –––, 1963, ‘Materialism’, Journal of Philosophy, 60: 651–662.
  • –––, 1975, ‘On Some Criticisms of a Physicalist Theory of Colour’, in Chung-ying Cheng (ed.), Philosophical Aspects of the Mind-Body Problem, Honolulu: University of Hawaii Press.
  • –––, 1978, ‘The Content of Physicalism’, Philosophical Quarterly, 28: 339–341.
  • –––, 1981, ‘Physicalism and Emergence’, Neuroscience, 6: 109–113.
  • –––, 1995, ‘“Looks Red” and Dangerous Talk’, Philosophy, 70: 545–554.
  • –––, 2004, ‘Consciousness and Awareness’, Journal of Consciousness Studies, 11: 41–50.

 

Благодарности

Я хотел бы выразить свою благодарность Дэвиду Армстронгу, Фрэнку Джексону и Уллину Плейсу за замечания к раннему наброску этой статьи, а также Дэвиду Чалмерсу за точные редакторские предложения.



Перевод В. В. Васильева

 

Как цитировать эту статью

Смарт, Джек. Теория тождества сознания и мозга // Стэнфордская философская энциклопедия: переводы избранных статей / под ред. Д.Б. Волкова, В.В. Васильева, М.О. Кедровой. URL = <http://philosophy.ru/mind-brain_identity/>.

Оригинал: Smart, J. J. C., "The Mind/Brain Identity Theory", The Stanford Encyclopedia of Philosophy (Winter 2014 Edition), Edward N. Zalta (ed.), URL =<http://plato.stanford.edu/archives/win2014/entries/mind-identity/>.

 

Нашли ошибку на странице?
Выделите её и нажмите Ctrl + Enter